LANDSCHAFTEN        ЛЕВ ГУНИН     LANDSCHAFTEN         (цикл стихов) 1     ВЕЧЕР С ЗАКАТОМ     (Живопись на стекле) две ивы склоненные в жесте печально-скорбящем их черные ветви на фоне небесной пустыни меж ними скамейка с задумчивой девой сидящей в ее волосах однозвучный серебряный иней природа мертва под темнеющим сводом где стаи нахмуренных туч свои грузные туши сплетают и влажная даль утоленную жажду скрывает под маской двухцветной безверия и молочая бывает когда все желанья под пеплом укрыты тревожно спят в углях подернутых серым ночным покрывалом сбываясь бесстрастно каким-то путем непреложным везде оставляя лишь то что свершилось и стало без страсти без слез исполняется все что служило когда-то плодом вожделенным искусного воображенья и судьбы вершатся задуманных планов уныло и снов распрямляется лиственный сумрачный гений и небо усталое раной своей отвечает на этот кровавый закат усыпленных желаний и длится пунктиром унылая нота пустая осеннего вечера в черной оправе хрустальной 2     ВОСКРЕСНЫЙ ЛАНДШАФТ Ковер листвы на пепельной земле. Кривые сучья лезут из тумана. Деревья - исполины-истуканы - и белый, острый и молочный свет. Зашиты веки стеблями травы. Их свет - как бритва, острый - разрезает. Густая кровь рассвета хлынет в них, как только их дорежет тень стальная. Пищат на поворотах тормоза, как птицы, что глотают неживое, и - мертвая - стоит в глазу слеза, и тень пятна стоит над головою. Сидит в ногах, молчит другая тень. Загадочная, злая. Не уходит. За окнами не утро и не день. Так... - пелена. И утро на исходе. Поток нахлынувший сейчас сочится чуть. Едва не капает. И мысли застревают в зубах пространства - серого, как муть: придонная - глубокая - речная. 3     ГОРНЫЙ ЛАНДШАФТ Головой великана на солнце играли пигмеи кривоногие, с телом слежавшейся ваты. Вместо слов друг на друга шипели, как змеи, и не ведали, в чем же они виноваты. Любовались собой, озираясь на впалые груди, на горбатые спины, на зубы большие кривые, над заляпанным кровью запекшейся ликом могучим, над глазами глумясь, что еще до конца не остыли. Дружно Голову к краю обрыва катили и толкали, намеренно сбросив на камни, на глазах Ее дико скакали, вопили, и с усами седыми, как с сорной травой, расправлялись. Ослепленные в щели своей против солнца, опьяненные хмелем гордыни своей неуемной, гоготали они, и для них Голова была темной, неразгаданной массой - как глыба враждебного сланца Были мысли их злобой наполнены - затхлой, тяжелой, извечной, разговоры их были напитаны похотью сонной пигмейской, и дрожали от зависти узко-костлявые плечи, и блестели глаза, как железная пыль на стамесках... 4      ОЛЕНЕНОК В ПЕЩЕРЕ Только белый треугольник за спиной пропускает свет. Но там засада где-то. Темнота. Как сажа, как подбой черный и лоснящийся, - и вдето в нос ее кольцо над головой. Звуки бьются - ленные, тугие - о невидимые стены. И поют о недосягаемой стихии: не снаружи и еще не тут, но уже в луче потока пыли.  Эти звуки - моря вечный шум, никогда не виденного прежде, и (как странно) уши узнают этот гул прибоя и надежды, эти всхлипы долгие как жгут. Так живое узнает другую жизнь (как тело, как глаза свои), проходя сквозь пелену литую, сквозь хитросплетения струи на ту сторону - и в жизнь совсем иную. 5       ПЕЙЗАЖ БУДУЩЕГО Деревья, прибитые к небу, упасть норовят - и стремятся. Стволы их в полоску, как зебра; им недоступно меняться. Над парком, вперед возвышаясь, так странно мосты изогнулись, и стены как будто не зданий застыли вокруг, утонули. Слегка розовит что-то где-то неоновым светом Светило. И стены - как горы - от ветра поют, как нечистая сила. Не видно людей у фонтанов, не видно для них тротуаров, единообразно и странно доносятся звуки гитары. И тени не движутся с солнцем. Стоят как-то оторопело. Как будто задумали что-то - и только исполнить не смеют... 6           ГЛАЗНОЙ ЛАНДШАФТ Ландшафт твоих глаз упивается черной росой. В одном уголке ее черная капля застряла. Ресниц чернота в полукруг - небосвод грозовой. В зрачке непрозрачном змеиное черное жало. Желе твоих глаз прорезают ниточки и проводки как будто случайных, кривых стебельков красноватых. Стреляют из них кандалы, цепи и поводки,  всегда оплетая, пленяя плевком стекловаты. Магнит твоих глаз тянет в бездну колодца без дна. В нем обещанных тайн побрякушки и фетиши снов стандартных. Черным бархатом стены обиты, и улица не видна из окна непрозрачного их лабиринтов и башен. А разорваны цепи - некуда мне идти. Как в коконе мягком душа моя снова - в плену, в плену. Если кончится плен - значит, кончится жизнь. И не высказать это даже губы приблизив к окну. 7       ЛАНДШАФТ МИРА Кто сказал это - "Вечная радость"? Кто обмолвился: "Гений бессмертен"? Вечны только жесткость и зависть, злость, доносы, предательство, подлость. Этот в злате червонном - убийца, мать свою задушил он за деньги, та, что в пышных хоромах - гиена, отравившая мужа спокойно. Кто-то в толстых журналах поэтом - он друзей обменял на карьеру, кто-то в свежих газетах портретом - этот вырвал язык свой и веру. Там с экрана бубнит седоватый дядя статный и благопристойный: этот предал любовь за погоны, совершенство и честь - за оплату. Будто слился певец с микрофоном: тот, который сегодня убил свое сердце в упор из нагана - и соперника перехитрил. Восседает на кресле дубовом, пирамиду голов увенчав, людоед упоительно-звонный, сын чудовища, волк-волкодав. И меж ними сквозит неприкаянно тень прозрачная без черноты слишком белая для реальности, слишком черная для мечты. 8           ЛАНДШАФТЫ Ландшафт теплого голоса умной женщины из телефонной трубки превратился в "Аллу Борисовну" носитель его - в madame Фурцеву нового века Ландшафт голоса друга превратился в лицо на майке задолго до майки - когда он списал мою музыку выдав ее за свою чтобы когда-нибудь стать им Чтобы стать надписью на экране хрупкая девушка с голосом гибким и сильным запрягла его в сани пошлости забыла сладкие песни друга сделала песней звон денег От ландшафта его таланта приятеля студенческих лет укротителя звуков остался один звук его имени ИГОРЬ напоминанием о несостоявшейся встрече Ландшафт личности одного из  наставников человека с возвышенной фамилией растаял растворился в размягченных горах коррупции мира чудо его неповторимости смешанное со слезами и холодком гордости исчезло в пошлой нирване...     Февраль, 2000 ======================= ========================